Тридцать лет спустя
В середине февраля 2019 года Страна вспоминала событие тридцатилетней давности, вывод советских войск из Афганистана. Тогдашнее настроение людей хорошо помню: чувство некоторой успокоенности, что не придётся более матерям провожать сыновей в этот заграничный ад, что перестанут ещё здоровые и сильные мужчины нуждаться в протезах и инвалидных колясках. К этому чувству примешивалась досада и зло от телевизионных картинок, когда воинам-афганцам на сцене прилюдно дарили и коляски, и протезы какие-то сомнительные благодетели.
Страна в те годы меняла своё лицо, своих кумиров, своих героев. Вспоминаю статью в Комсомолке, где автор всерьёз сетовал, что на его заводе воин-интернационалист комсомолец отказывается платить членские взносы. Ему и в голову не приходило, что взнос парня таков, какой автору-функционеру и не снился.
Вот и краеведческий музей Ряжска собрал гостей вспомнить те не столь далёкие события. Пришли мои земляки разного возраста. Встречу посвятили Сергею Семёнову, простому парню, вышедшему целым из войны, много сделавшему для организации «Афганское братство». О жизни Сергея рассказала его сестра (жена брата – ред.), тщательно собирающая все документы его недолгого пути. Сергей со школы увлекался музыкой, а после Афганских событий исполнение песен на собственные стихи стали значительной частью смысла его жизни. Сохранились записи его выступлений, некоторые были представлены собравшимся. Вспоминаются мне совместные мероприятия, где он пел под гитару, выплёскивая душу о прошедших событиях, оставаясь верным боевому братству и памяти погибших боевых друзей. Так и стоит он перед глазами в военной форме с гитарой наперевес, словно с оружием. Талант помогал Сергею справляться с «афганским синдромом» и воздать должное сверстникам, побывавшим за южными границами Родины.
В первом ряду сидели статные спортивные мужчины. Тельняшки, камуфляжные формы, сияние боевых наград на груди добавляло им строгости и солидности. Они все члены союза «Афганское братство». Вспоминая учебку, своих суровых командиров, ветераны опускали подробности о перенесенных лишениях и трудностях ратного дела. Я думала, если отбросить прошедшие тридцать лет, то эти богатыри были такими же мальчиками-старшеклассниками, что сидят сейчас на последних рядах притихшего зала и слушают рассказы ветеранов, затаив дыхание. Какой ценой сумели они, тогда двадцатилетние, выстоять, сохранить себя? Вспомнился мне Саша Кузнецов — крепыш и весельчак. Находясь как-то у меня дома, Саша красиво спел не одну песню, особенно проникновенно «80, 90, 100, что-то ты расщедрилась, кукушка…». Ан нет, не расщедрилась…. Он рано ушёл из-за болезни, которую, конечно, получил в чужедальнем краю. Он заклинал понять его: «Неделю отопьюсь, всё будет, как прежде, я ведь восьмерых пацанов привёз в Союз грузом 200». Что тяжелее, бои или такая командировка на Родину?
Я вспомнила Романова Виктора (его тоже давно нет), отца трёх симпатичных дочек. При одном из посещений к младшей, Виктор показал свою награду за личное мужество и сказал слова, которые не забыть: «Как бы не сложилась жизнь — есть нечего, денег не будет- вот «Это» я ни на что не променяю, не пропью и не продам ни за какие деньги». А ведь им, настоящим воинам, приходилось по возвращению с войны слушать от равнодушных, «руки в крови, вас туда никто не посылал» или ещё что-то непотребное. Я когда-то попросила выступить перед студентами одного интернационалиста, не стану называть его имени, но точно знаю, что он тоже награждён боевым орденом. Он наотрез отказался. Я поняла: нельзя забыть и помнить трудно, лучше отгородиться молчанием. Наши воины в чужой стране подхватывали и гепатит, и малярию, что не освобождало от дальнейшего продолжения службы после выздоровления, но никак не гарантировало отличного здоровья в будущем. Может и запойный алкоголизм некоторых афганцев был своего рода уходом от пережитого.
Я вспоминаю похороны Игоря Ларина; от людей на кладбище не протолкнуться. Я знала красивого умного нежного воспитанного мальчика, которого мама Эльвира приводила с сестрой в детскую консультацию. Какое будущее она рисовала для своего ребёнка. И вот она в страшном горе перед разверстой могилой нашла слова: «Хочу сынок, чтоб ты был последней жертвой, прошу за всех матерей». В каждой матери погибшего сына угадываются черты Богородицы.
Встреча в музее была не без грусти и не без печали, и не без надежды на умных правителей, дипломатов и полководцев, что не допустят подобных событий, в которых погибли 15 тысяч достойных сыновей Родины. Это равно половине населения нашего города. Как представить наполовину обезлюдевший Ряжск? Сколько не состоялось семей, не народилось детей, не проявилось талантов, сколько неизбывного горя! Афганская война догнала многих, как Сашу и Виктора, после благополучного завершения кампании: Борис Мелихов, Юрий Болдырев, Владимир Дмитриев и другие, чьи безвременные могилы взывают к человеческому разуму.
Соломатина Г.Г.